Вот и остался Иван Семëнович один. Покинула его Маруся, раньше времени ушла в мир иной. Быстро её болезнь скрутила.
Дочь единственная, Екатерина, в Турции теперь живëт. Не нужны ей были свои женихи, подавай заморских! Девочку быстро родила, теперь сыночка ждëт.
А что толку-то? Внуков Иван Семëнович навряд ли увидит. Хоть дочь и успокаивала родителей, что там всё у неё хорошо, а на Родину, родителей повидать, муж не пускает. Даже на похороны к матери!
- Не серчай, папа, на нас. Мустафа сказал, что перелëт может плохо сказаться на ребëнке. У нас тут церковь православная есть, я схожу туда, помолюсь о маме, свечки поставлю. Сам Иван Семëнович разве поедет в другую страну? Даже, если бы и пенсия позволила. Он, как вышел на пенсию, дальше своей деревни Максимовки только в райцентр ездил, да несколько раз в областной город, когда Марусю туда в больницу положили.
- Не могу без тебя больше, Маруся. Забери к себе. Полгода прошло, как ты ушла, а кажется, что лет десять пролетело... И задумал Иван Семëнович нехорошее. Вернулся с погоста домой, уборку сделал, баньку истопил, намылся, надел чистую одежду, написал коротко "Не могу жить без моей Маруси, ухожу к ней", взял крепкую верëвку и начал искать место, где свершить задуманное. Но тут в дверь крыльца постучали, да так резко и громко, что Иван Семëнович вздрогнул от неожиданности. "Не буду открывать! Нет меня!" - подумал он и полез на чердак. Но стук возобновился ещё сильнее и настойчивее. Вот-вот дверь крыльца с петель снесут. "Как меня нет, когда в избе свет горит? - сообразил он. Пришлось спускаться. - Да иду, иду я, - ворчал по-стариковски Иван Семëнович. - Кого нелëгкая принесла? За дверью стояла соседка. Звали её Ольгой Петровной, но почему-то прилипло к ней прозвище Лëля. Всегда причëсанная, красиво одетая, выглядела она сейчас крайне неопрятно: волосы выбились из под платка, поверх домашнего платья накинут грязный рабочий халат, на ногах резиновые галоши огромного размера. - Семëныч, открывай скорей, беда у меня! - Лëля, ты что ли? - Да я это, я! Пойдëм, пойдëм скорее! - Ольга Петровна схватила своего соседа за руку и потащила к своему дому. - Да подожди ты! Объясни наконец, что случилось, - одëрнул руку Иван Семëнович. - Корова у меня никак не отелется, телëнок застрял. Ноги торчат из неё, а дальше - ни с места! Задними плод идëт. Бурëнка стонет, помирает... - на этих словах Лëля залилась слезами. До пенсии Иван Семëнович работал зоотехником в колхозе. Не раз приходилось ему местному ветеринару помогать принимать отëлы у коров на ферме. Сейчас уж никакого колхоза не было, хозяйство развалилось, землю раскупили частники. И ветеринар тот давно уж уехал жить в город. Поэтому местные жители, кто держал скотину, периодически обращались за советом или помощью к Ивану Семëновичу. - Не реви. И что встала? Медлить нельзя! - Бросился он со всех ног к дому соседки.
Да, такого тяжëлого отëла Иван Семëнович не помнил. Но они справились! Бурëнка очень ослабла, конечно. Зато телëночек был крепким и уже пытался встать на ножки.
- Семëныч, если бы не ты, померли бы они, и моë сердце бы не выдержало! Три души ты сегодня спас! Господи, береги и храни такого золотого человека! Благодарствую... - на этих словах снова разревелась Ольга Петровна. - Лëля, перестань реветь, всë позади! - Иван Семëнович вытер тыльной стороной ладони со лба пот. - Лучше попить воды дай. - Ой, прости Семëныч. От воды одной толка нет! Я тебя покормлю сейчас. Поди, ничего себе путного не готовишь. Иван Семëнович так устал, что спорить не стал и прошёл за Ольгой Петровной в избу. К тому же в животе предательски заурчало. Соседка достала солений, маринованных грибочков, колбаски порезала, разогрела щей и не забыла про бутылочку наливки. - А вот это ни к чему, - отмахнулся от алкоголя Иван Семëнович. - Как ни к чему? За здоровье Бурëнки и Евгеши надо выпить! - Какого Евгеши? - удивился мужчина. - Я телëночка так буду звать. Уж больно имя ему это подходит - Евге-е-еша, - на распев протянула Ольга Петровна.
Ничего не ответил на это Иван Семëнович, лишь усмехнулся над чудным именем для телëнка. Чтоб не обижать хозяйку, Иван Семëнович выпил стопку наливки, а потом ещё одну. И так ему хорошо стало, как не было уже давно. Посмотрел Иван Семëнович на соседку Лëлю и подумал: "Тоже ведь овдовела. Уж лет пять как одна живëт. И сын был единственный, да утонул лет в четырнадцать. И как-то справилась она, не сникла. Хозяйством домашним занимается, в церковный хор ходит. Наверное, вера ей помогает. А я вот не верю ни в кого! Был бы Бог, не забрал бы у меня Марусю... " - Ты мне завтра костюм свой принеси, я его постираю. Кстати, а ты куда так вырядился? - вывел Ивана Семëновича из грустных мыслей голос Лëли. Смотрела она на него с искренним любопытством. Он уж забыл, для чего костюм надел. В нëм как был, так и побежал корову спасать. - Не нужно, сам постираю, - как-то резко ответил он и встал из-за стола. - Домой пора, и так сколько времени потеряно.
Ольга Петровна растерялась от такой резкости. - Спасибо, Иван Семëнович. Извините, что побеспокоила и от дел оторвала. -Да ладно, соседи всë ж, - немного мягче ответил мужчина. - Одна бы ты точно не справилась.
С этими словами Иван Семëнович вышел на улицу и пошëл к дому. На душе стало ещё тоскливее. Вспомнились ему такие же тëплые, уютные вечера с его Марусей. Теперь он один.
"И Лëля одна, - почему-то подумал он о соседке. - Негоже быть одному..." Вернувшись домой, Иван Семëнович на чердак подниматься не стал. Решил, что сегодня не тот день. Он был очень уставший. Сходил снова в баню, сполоснулся, надел чистую домашнюю одежду и лëг спать.
Продолжение здесь
